Фото: Рисунок Александра Грекова/twitter.com/grekhov
Русогоухомия вместо русофобии. Недавно Министерство обороны предложило не употреблять слова, где фигурирует понятие «фобия» — «страх», а заменить их на неологизм, где заложено содержание «гоу хом» — с английского «долой к себе домой». Война привнесла в наш язык много новообразований. Какую они играют роль и будет ли у них долгая жизнь, мы поговорили с кандидатом филологических наук Игорем Хворостяным.
Кто такой «дебахнулько»?
— Игорь, обогащение нашей лексики разными неформальными словами и понятиями во время войны – это нормальный процесс?
Игорь Хворостяный. Фото: facebook.com/IhorKhvorostianyi
– Да, любой язык реагирует на запросы общества, на общественные изменения. А война – это глобальное общественное изменение, и поэтому вполне естественно, что появляются новые слова или в рамках информационно-коммуникационных баталий переосмысливается, переносится или приобретает иронический оттенок значение старых слов.
Так, из произведений Толкина на наших современных врагов было перенесено слово «орки» — в смысле неразумных почвар, стремящихся захватить чужие земли, и слово «Мордор» – в значении страны, где правят темные, злые силы.
Я знаю, что есть многочисленные рекомендации журналистам их не употреблять, называть вещи своими именами. Но в пределах языкотворчества и юмора такие слова достаточно продуктивны.
– А слово «русогоухомия», как предлагает Минобороны, может стать таким продуктивным?
– Я думаю, что здесь нужно разграничивать устный и письменный язык. В письменной форме, в социальных сетях такие слова могут использоваться, потому что они эмоционально окрашены. Но в устном языке вряд ли. «Русогоухомия» – длинное изречение. Приживаются более короткие или более легкие в произношении номинации.
Обычно происходит сокращение, изыскание понятий. К примеру, узнаваемый неологизм «дебахнулько» образовался от предложения: «Он смотрит, где бахнуло». Это о глупом и легкомысленном человеке, который постоянно подвергает свою жизнь опасности. Такая экономия речевых усилий обусловлена законом формирования бытового языка.
Людям в лексике свойственно сокращать длинные фразы и трудные для произношения слова. Так появились «броніки» – бронежилеты, «теплики» – тепловизоры. Такие вещи очень напоминают хештеги. Они в социальных сетях достаточно производительны.
Эмоциональная составляющая и склонность к юмору
– В чем феномен «бавовни»? Это понятие пошло из неудачного перевода в соцсети – как говорится, «Штирлиц спалился». Но сейчас даже бабушки на базаре, которые в глаза телеграм или фейсбук не видели, употребляют это слово после взрывов в лагере россиян.
— Это пример легкого, исконно украинского слова, очень метко ложащегося на язык, потому что вызывает естественные ассоциации с вещами, которые могут сильно возгораться. Хлопок хорошо горит, вата хорошо горит, коробочка спелого хлопка раскрывается – как взрывается.
Здесь большой эмоциональный контекст, склонность украинцев к юмористическому восприятию событий даже в такие трудные времена, как война. В этом контексте родственно «бавовні» слово «блєдіна», которое тоже зафиксировано на уровне бытового общения. Это когда звучит воздушная тревога и летит российская ракета.
Еще раз подчеркну, подобные слова приживаются легко благодаря нескольким факторам – эмоциональной составляющей, широких ассоциаций и довольно легкого природного произношения.
– Летом «АрмияInform» представила словарик, где есть «байрактарити», «шойгувати», «бандеромобіль» и многие другие новообразования. Война когда-нибудь закончится, останутся ли в нашей лексике эти слова?
– Я думаю, что и после войны мы будем еще достаточно долго рефлексировать. Война – не одно событие, это совокупность событий, которые любой этнос переживает и переосмысливает в нескольких поколениях. Так и рожденные войной слова – что-то скоро забудется, что-то будет жить долго.
Это зависит от того, как будет разворачиваться история и от актуальности того или иного слова для общества. Если активная военная фаза с применением оружия пройдет, популярность «Джавелинов» и «Байрактаров» может и забыться. Хотя мы знаем, что уже детей Джавелинами называют. По крайней мере, для нашего поколения, для наших детей такие понятия останутся актуальными.
Слово «бледина» даже внесено в словарь современного английского сленга Urban Dictionary. Скрин: urbandictionary.com
В онлайн-словаре
– А какую судьбу предсказываете фразе «Добрий вечір, ми із України»?
— Это изречение установится надолго. Многие украинцы из-за войны оказались за границей, и эта фраза стала свидетельством патриотической позиции. Она мемная и понятна всем.
Так же, как понятие «зукраїнити» – это замечательное новообразование, которое означает, что агрессивная страна, напавшая на мирного соседа, оконфузилась на весь мир. Слово «зукраїнити» внесено в Urban Dictionary – онлайновый словарь англоязычного городского сленга. Как, кстати, и слово «блєдіна».
— Немало филологов возмущаются, что из-за войны в нашем языке чуть ли не официальное признание получили матерные слова. «Русский военный корабль, иди на х@й, «П@да российской федерации» и так далее.
– Фраза о российском корабле точно не забудется, потому что ей предшествовало конкретное историческое событие при обороне острова Змеиный. Это то, что даже в учебники истории может войти с соответствующими звездочками.
Но дискуссии по поводу брани есть, и я считаю, что это естественно. Не говорю, что нормально, говорю – естественно. Ругательство в языково-психологическом срезе – это сконденсированная возможность выразить свои эмоции и определенным образом снять внутреннее напряжение. Но это не значит, что грубая брань проникнет во все сферы общественной жизни и станет новой нормой общения.
Я более чем уверен, что после победы все эти вещи станут скорее историческими кейсами, а не существовать в общественном пространстве.
Фраза «русский военный корабль» стала крылатой. Источник: olx.ua
«Бодай би тебе качка ковтнула»
– Ругаться люди все равно будут. А украинский язык бранью и без мата богат. Может, пора свои собственную брань популяризировать?
– Я думаю, что сейчас она и так актуализировалась. Есть очень колоритные фразы – «бодай би тебе качка ковтнула», «най би грім улупив». Я такие выражения довольно часто вижу в тех же соцсетях. Использование брани интернациональной или чисто украинской скорее связано с контекстами.
Если мы хотим придать колорита, то исконно украинская брань очень меткая и не будет выглядеть архаично. Я лично за восстановление нашей эмоционально окрашенной брани. Но только в сфере бытового потребления или в соцсетях.
Ибо то, что я могу позволить себе дома или в разговоре с друзьями, я не могу себе позволить на публике, перед учениками в школе. Это должно быть правилом каждого воспитанного человека.
— Ваши коллеги все время советуют СМИ и политикам быть более сдержанными в высказываниях.
— Война – это использование не только материального оружия. Средствам массовой информации действительно нужно быть максимально корректными в своих высказываниях и использовать устоявшуюся терминологию. Ибо многочисленные манипуляции со стороны врага как раз предполагают не называть вещи своими именами.
Классический пример употребления россиянами слова «спецоперация». У меня здесь прямые аллюзии с «борьбой с безродными космополитами». Во времена Союза так коммунисты называли истребление еврейского народа. «Операция по денацификации» – механизм тот же.
Для украинских СМИ и политиков критически важно не прибегать к аналогичным подменам понятий. А называть войну – войной, русского захватчика – русским захватчиком, а не орком или каким-нибудь другим мифическим чудовищем.
Отбили мячик от стола
– Последние восемь лет у нас появились такие неологизмы, как декоммунизация, дерусификация. Они отвечают лингвистическим нормам?
— Насчет латинского префикса «де» сугубо лингвистически нет претензий, потому что образовавшиеся с ним слова отражают общественные процессы. Слово «дерусификация» совершенно очевидно реагирует на тот же неологизм «рашизм». Сочетание россиян и фашистской идеологии.
– Этот «рашизм» приживется?
— Очень вероятно, потому что «рашизм» метко и иронически отражает сущность наблюдаемых явлений.
Неологизмы образуются несколькими способами. Один – это так называемый варваризм, прямое заимствование. Например, «тет-а-тет» – здесь ничего не придумывали, а просто скопировали звуковое и буквенное обозначение кириллицей. Второй – переосмысление. Это пример наш с «орками».
«Рашизм» представляет собой слияние двух понятий. Это тоже продуктивный путь. Может быть множество вариантов.
– Во Второй мировой слова «фашисты» и «немцы» считались синонимами. Сейчас мы их разграничиваем.
– С точки зрения исторической корректности, в отношении немцев это понятно. Но напомню, как был создан наш неологизм. Первыми слово «фашисты» применили россияне по отношению к украинской действующей власти. И здесь уже речь идет не об исторической истине, а как бы о игре в настольный теннис. Они бросили мячик на наше поле, а мы его очень точно отбили. И наше, а не русское переосмысление было воспринято цивилизованным миром.
Возможно, когда-нибудь рашистами мы будем называть русских этого путинского времени, но это уже вопрос к историкам. Вне лингвистической экспертизы могу высказать только свое личное мнение: разграничить в условиях войны хороших и плохих россиян неправильно. Ибо хорошие россияне привели к власти этих плохих.
Неологизм от Минобороны: Хлопок — мифическое существо, играющее с огнем на складах и аэродромах оккупантов. Рисунок: twitter.com/UKRINFORM
Об общем между «салом» и «факапом»
— Параллельно наша лексика все больше наполняется иноязычными словами. Хайп, факап, спойлер… Открыть кейс, закрыть гештальт… Это нормальный процесс?
— Любой язык не менее на 20% состоит из заимствований. Это я имею в виду заимствования последнего времени, потому что исторически своей родной лексики в украинском языке, как и в любом другом, не так много.
Даже наши сакральные «борщ» и «сало» – это тоже заимствованные слова.
Известный украинский языковед, полиглот, профессор Киевского национального университета им. Т. Г. Шевченко Константин Тищенко убедительно доказал, что «борщ» – это слово взято из иранского языка, а «сало» – из кельтского.
— Простите, но это просто йой!
– Речь идет о том, что большинство наших слов заимствованы так колоссально давно, что мы их воспринимаем как собственные. Вот слово «пальто». Филологи знают: оно из французского, а большинство людей воспринимают как полностью украинское.
В контексте времени рано или поздно любые привнесенные слова приживаются в каждом языке и приобретают статус своих, родных. Так будет когда-нибудь и с нынешними иноязычными. Но сейчас злоупотреблять ими, наверное, не нужно.
Есть слова, для которых нет украинских соответствий. К примеру, «балет» и «политика». Однако для многих слов, того же «факапа», который вы приводили, можно найти соответствие – «провал». И это продуктивный путь для человека, стремящегося разнообразить свой словарный запас синонимами. Главное – употреблять слова в природном контексте.
Вот если я скажу: «Модерные аксессуары помогут фиксировать траблы селф-менеджеру» это будет звучать смешно и восприниматься негативно. А если скажу: «Современные приложения помогут решить проблемы самоорганизации» – это будет понятно. Также естественно будет выглядеть фраза, где я заменю два первых слова одним: «Девайсы помогут…»
Мы не должны пытаться выпалывать все иноязычные слова и искать для них украинские аналоги. Это не совсем продуктивный путь, потому что новые времена образуют новые понятия. На наш язык влияют как международные связи, так и научно-технический прогресс. Важно во всем иметь чувство меры.
Толковый мини-словарь
Бандеромобіль – военная техника ВСУ. Насмешки над фобиями россиян. Дискотека – боевые действия, перестрелка с врагом. Ассоциация с вспышками от снарядов. Задвухсотити – убить врага. Происходит от «груза 200», как называли гробы еще во времена Афганистана. За поребриком – в России. Слово используется как обозначение границы между цивилизованным и нецивилизованным миром. Затридніти – строить утопические планы. Происходит от уверенности Кремля, что Украину завоюют за три-четыре дня. Затрьохсотити – нанести врагу тяжелые потери. «Грузом 300» со времен Афганистана называют раненых. Йти за російським кораблем — терпеть поражение. Производная от утопленного крейсера «Москва», в адрес которого прозвучало «Русский корабль иди…». Кіборги – воины ВСУ. Название распространилось от защитников Донецкого аэропорта в 2014 году. Мотолига – уничтоженная российская техника. От российского плавучего бронетранспортера МТ-ЛБ. На нулі – находиться на передовой позиции ближе всего к врагу. Приліт – попадание российской ракеты в дома и гражданские объекты. Селітра – пропагандистская ложь. Родственно с «бавовною». Когда на русском складе произошел взрыв, россияне списали это на селитру. Шойгувати – делать вид, что побеждаешь, когда терпишь поражение. От фамилии министра обороны РФ. Чмоня – коллаборант. Слово произошло от фотографии горловчанина Андрея Рязанцева, который выглядел очень испуганным и растерянным. 4.5.0 – цифровой код, означающий, что в секторе ответственности командира все спокойно.
Игорь Хворостяной Досье КП
Окончил Институт филологии Киевского национального университета им. Тараса Шевченко, учитель украинского языка и литературы. Автор книги «Украинский язык, лайфхаки» – помощь выпускникам школ, которые готовятся к ВНО. Автор ряда пособий, онлайн-курсов по украинскому языку, научных и научно популярных статей. Кандидат филологических наук.