Фото: STRINGER/REUTERS
Война – тяжелое испытание для каждого, кто оказался в эпицентре боевых действий. Еще сложнее, когда мать далеко от детей. Узнавать каждый час об обстрелах Харькова, где остались маленькие дети, и не иметь возможности им помочь – еще то испытание. В такую ситуацию попала девушка Юля. Она рассказала «КП в Украине» свою непростую историю.
Поехала за отцом — и тут началось…
Из родного Донецка в Харьков вместе с мужем и двумя детьми Юля уехала еще в 2014 году. Как и большинство дончан, она думала, что «скоро все кончится», поэтому не брала с собой даже много вещей. Однако донецкая история затянулась — пришлось обустраиваться на новом месте, без помощи родителей и друзей. На эти события наложился тяжелый развод с мужем, который оставил Юлю с детьми в самый трудный момент. Далеко не сразу попытки найти хоть какое-то жилье, работу и просто выкарабкаться из житейской «ямы» дали свои плоды. В конце концов Юля развелась, а вместо половины совместно нажитого имущества муж купил ей квартиру в Харькове. Со временем нашлась достойная работа и хороший человек.
И все бы хорошо, если бы не родители: они оставались в Донецке, а из-за болезней отца, которые привели к тяжелой инвалидности, возможностей для встреч почти не осталось. Юля давно мечтала перевезти родителей в Харьков, но из-за тяжелого состояния отца переезд был возможен только с помощью Красного Креста.
Чтобы осуществить задуманное, пришлось купить домик под Харьковом, продать квартиру родителей в Донецке и договориться о транспортировке отца с медиками. 20 февраля Юля отправилась забирать родных. Дети остались в Харькове ждать маму вместе с бабушкой и дедушкой. Тогда еще никто не знал, что через несколько дней начнется война.
Призывников в Донецке ловят просто на улицах. Фото: ФБ Донецк оперативный
«У людей даже нет возможности сдаться в плен»
В день, когда Юля добралась до Донецка, РФ заявила о признании фейковой «ЛДНР.
— Юля, в тот день в Донецке, наверное, были салюты?
— Я не слышала никаких салютов и не видела безудержной радости на лицах дончан. Думаю, это только картинка для телевизора. Люди в городе настолько устали за эти годы, что, кажется, потеряли способность испытывать положительные эмоции.
Не могу сказать, что здесь много проукраинских людей: их единицы. Ярых пророссийски настроенных обывателей я тоже не встретила. Нет здесь и тех, кто бы искренне поддерживал нынешнее псевдоруководство Донецка. То, как управляют городом в последние 4 года, не поддается никакому описанию. Ранее решались хоть какие-то коммунальные вопросы, а сейчас на улицах просто мусорник! Конечно, с 2014 года тут ничего нового не построили, зато многое отжали.
Город просто бросили. Здесь нет рабочих мест. Тут ничего нет своего. Продукты более или менее нормальные появились, когда наладили поставки из РФ и Грузии. Люди живут в нищете. Да, в Донецке мало платят за коммунальные услуги, зато продукты здесь совсем недешевые.
Людям и так было непросто в последние годы, а когда сейчас началась мобилизация, всех охватил ужас. Говорят: «Зачем это нужно?!», «Мы не хотим воевать!» В Донецке оставались либо крепкие орешки, либо люди, которым просто некуда ехать. Теперь их забрали на войну.
— Правда, что забирают всех подряд?
— Да! Забрали многих и продолжают забирать. Обычных инженеров, маркетологов… Куда им воевать? Мне жалко этих людей, их детей. Семьи остаются без кормильцев. Люди живут в каком-то животном ужасе. Это не Россия, здесь нет иллюзий про «спецоперацию». Местные все понимают и говорят о происходящем без каких-либо эмоций. Когда стоит задача выжить, тебе не до эмоций.
У меня знакомые живут около Старобешево. Там только одно предприятие – местное рудоуправление. Жители города либо работают в «Руде», либо не работают нигде. На смену выходит 15 мужчин — 7 из них забирают по мобилизации. Люди спички тянут — кто идет, а кто остается. И так каждую смену!
Недавно ехала в автобусе. Военные заходят в транспорт и проверяют, нет ли мужчин. А мужчины исчезли с улиц города! Вчера встретила только одного. Он был в хорошем настроении и отвешивал комплименты всем подряд. Одна дамочка спросила: «А что же это вас не забрали?» Он ответил: «А кто вам это сказал? У меня просто вольная».
Из моего ближайшего окружения принудительно мобилизовали уже человек 10 – одногруппника, друга, родственника, дядю подруги, директора экономического института… Одних кинули под Мариуполь, других в Белгород, третьих в Крым. Людей используют как пушечное мясо, они это понимают, но сделать ничего не могут. Здесь рассказывают жуткие истории: парень спустился в магазин – и его забрали. А через несколько дней родным пришел пакет с тем, что от него осталось. И написано: «Доброволец».
Тренированных людей берегут и пока никуда не отправляют. А вот моего одногруппника, без какого-либо опыта, просто бросили на передовую. «Мобилизованные» друзья перестали выходить на связь. Возможно, многие из них уже под Харьковом…
Подруги постоянно звонят с вопросами: «Что делать, у меня забрали мужа?!» Не хотели этого люди! Их хватают на улице, а потом кидают на убой. У них даже нет возможности сдаться в плен! Друзья, которые в курсе происходящего, рассказывают страшные вещи. Сзади таких ребят идут кадыровцы и стреляют в спину тем, кто хочет уйти или сдаться.
Кадыровцы — ценные кадры, имеющие боевой опыт. Их берегут, не пускают на первую линию, чтобы их не убил шальной снаряд. Они идут на зачистку и еще перед этим смеются: «Ну что, берем огнестрелку или будет работать ножами?»
— А в городе какая ситуация? Стреляют?
— Сказать, что тут громко, – ничего не сказать. Просто лупят градами без остановки! Авдеевку, судя по всему, равняют с землей. Целый день стреляют с разных направлений: с полвосьмого утра и до самого вечера. Люди в это время ходят по улице, в магазины, едут на работу, дети в футбол продолжают играть. Тут давно популярна шуточка: «Спи, это от нас». Я уже научилась различать отлеты и прилеты…
Мобилизацию в т.н. ЛДНР начали еще до 24 февраля. Фото: ФБ Донецк оперативный
«Думала, ну все, моих, наверное, уже убило»
— Ты уехала к родителям в Донецк, а дети остались в Харькове…
— Да, когда Харьков начали ровнять с землей, я постоянно была на связи с детьми. В тот день, когда снаряд прилетел на площадь, старший сын с мужем пошли к источнику у церкви за питьевой водой: дома ее уже не было. В момент «прилета» мои стояли в очереди и писали за минуту до взрывов, что слышат самолет. Когда прилетело 3 снаряда с разных сторон – один в администрацию и два поблизости, моя семья оказалась в центре этого «треугольника».
Почти сразу из новостей я узнала, что их бомбят. Звоню младшему ребенку — он дома сидит один, а на заднем фоне сплошные взрывы. До старшего ребенка и мужа дозвониться не могла… Это был ужас! Думаю, ну все, моих, наверное, уже убило, а младший ребенок один в квартире остался…
Слава Богу, мои уцелели. Вернулись домой и выехали из Харькова в тот же день. Я координировала детей и мужа по телефону: изучала карту и советовала, какую дорогу выбирать. В первое время дети остановились в Полтавской области. Сейчас, думаю, там уже небезопасно. Хочу, чтобы они переехали ближе к границе и, если получится, пересекли ее. Когда найдут новое пристанище, будет понятно, куда мне ехать. Но пока для меня границы закрыты. Можно добраться через Москву, но я не хочу выбирать этот путь. Наверняка мне устроят допрос. Что я буду говорить, что поддерживаю «спецоперацию»?! Не могу видеть, как люди живут в Москве припеваючи.
— А как же родители, за которыми ты ехала?
— Останутся в Донецке. Мы-то квартиру тут уже продали, и ее нужно освободить. А теперь ехать некуда. Мама иногда порывается ехать под Харьков, а я говорю, что ее нового дома может не стать в любой момент. Вот когда все закончится, тогда и узнаем, уцелело что-то или нет. А пока главное – снова встретиться с детьми.