Фото: REUTERS/Alexander Ermochenko/File Photo
«Жили не тужили, но пришел злой сосед»
К 24 февраля Мариуполь, приморский город металлургов, давно забыл и зализал раны боевых столкновений на его улицах 2014 года. Город развивался и процветал и, кажется, стал еще краше, чем был восемью годами ранее. Власти даже пытались придать ему лоск морского курорта, чтобы привлекать не только заводских рабочих, но и отпускников. Это было место, откуда никому не хотелось уезжать – ну разве что ненадолго.
— Все шло своим чередом, — вспоминает в разговоре с «КП в Украине» мирные годы жизни в теперь почти уничтоженном Мариуполе 25-летний тренер по единоборствам Виталий. – За последние пять лет Мариуполь преобразился – кардинально изменился в лучшую сторону. Мы жили не тужили, но пришел злой сосед, который все снес, разломал, забрал десятки тысяч жизней…
Прилет первых ракет утром 24 февраля вызвал у мариупольцев недоумение. Люди еще не поняли: началось то, что последние восемь лет кружило где-то совсем рядом — война. Но то, как оказалось, была еще «цивилизованная» война, когда стреляли, в основном, по позициям где-то в поле. Снаряды не долетали до окраин города.
Первые два дня городу металлургов еще удавалось жить более-менее прежней жизнью – люди ходили на работу, вечером обсуждая тревожные новости. Боевые действия – уже непосредственно в городе – с каждым днем нарастали, в Мариуполь начали заходить российские войска. В считаные дни город погрузился в пучину страха и панику.
Местные с удивлением констатировали — военные с георгиевскими лентами и триколором идут не со стороны линии разграничения с «ДНР», а как будто бы из Крыма, Херсона, Николаева…
Виталий с Катей уверены — они обязательно вернутся в Мариуполь, когда над ним снова будет развеваться украинский стяг. Фото: личный архив
Месяц смотрели на войну сквозь щель в заборе
С первых дней Мариуполь начали обильно поливать снарядами, превращая ранее благополучные районы с обустроенными зонами отдыха в пепелища с обуглившимися остовами многоэтажек. Многие из них разрушили до уровня первого-второго этажа. Крики оставшихся под завалами соседей мариупольцам не забыть никогда. Людей было некому спасать – выжить бы самим. Со временем крики утихали, и наступала еще более страшная тишина.
Планы на жизнь 25-летнего Виталия сузились до одного дня. Будет ли следующий – неизвестно… Над городом нависла реальная угроза гуманитарной катастрофы – страх умереть без еды и воды, элементарных лекарств, витающий в воздухе, стал буквально осязаемым.
Парень с девушкой и мамой жили в частном секторе на окраине Мариуполя, за глухим забором. Что происходит снаружи, узнавали через щель в заборе. Хотя по звуку и так было понятно.
— Смотришь, а там – полномасштабная война… Летают дроны, ездят танки, девятиэтажки в соседнем микрорайоне в огне, свистят пули, — не без дрожи в голосе вспоминает Виталий. – Очень много людей погибло под завалами многоэтажек, которые практически сровняли с землей. Все это очень тяжело переносится – тела людей и животных на улице, сгоревшие дома и военная техника…
Передовые отряды российских войск в феврале, по словам Виталия, выбил «Азов» с пограничниками и погранохраной.
Кошку Шейлу пара взяла с передержки, куда она попала с улицы — кто-то выгнал. Фото: личный архив
Под свист пуль помогали людям в подвалах
Как только ушли русские — сразу же с их стороны начались минометные обстрелы мирных.
— Российские мины летели не по позициям наших военных – как местный я понимал, где стоят наши ребята. Они летели по домам, в частные дворы, в многоэтажки, — вспоминает Виталий. – У тех, кто верит, что украинские военные сами обстреливают мирных жителей, — явные проблемы с головой. К сожалению, таких в Мариуполе хватает – там хорошо работает пропаганда. Но мы, и другие люди, жили на окраине — и мы видели, что, куда и откуда летит.
Почти до конца марта Виталий с девушкой и мамой оставались дома, надеясь, как и все остальные жители страны, что скоро все закончится. Но с каждым днем эта надежда таяла.
— Каждый день проходил в ожидании «чего-то», — вспоминает Виталий. — Я пытался волонтерить, помогать людям. Ранее продвигал молодежь в патриотическом направлении, занимался спортом, развивал молодых ребят, которые хотят двигаться вперед… Потом с мамой ходили к людям, постоянно находящимся в подвалах, под свист пуль и снарядов помогал добраться туда соседям, у которых не то что погреба, а закоулка в доме, где можно спрятаться, не было.
Когда в один из дней над Мариуполем стал развеваться триколор, стало понятно – ловить здесь проукраински настроенным жителям больше нечего. Опасно даже оставаться.
Такой «подарок» калитке. Фото: личный архив
Сине-желтый Приморск посреди хаоса и оккупации
С каждым днем окно возможностей уйти из города сужалось. Народ бросался кто куда, по обе стороны от фронта.
— Многих вывезли насильно, под дулом автомата. Знакомых моих поселили в селе под Ростовом, — объясняет Виталий. – Привезли их вещи, минимальный паек, кинули пару матрасов – вот, живите! Мы еще успели без особых проблем выйти — тогда Мариуполь был лишь частично захвачен. Дошли пешком до Бердянска (по трассе это 85 км), оттуда нас подкинули до Приморья. Там уже добрались в Запорожье. Но мало кому хватает силы и энергии, чтобы выйти из Мариуполя пешком.
В руках, кроме портфелей с техникой, которую планировали в случае чего использовать как средство оплаты – например, за дорогу, — переноска с кошкой Шейлой.
— Кошка появилась у нас 2,5 года назад, — голос Виталия теплеет при воспоминании о любимице. – Мы ее взяли с передержки – кто-то оставил на улице, наверное, наигравшись. Это вислоухая шотландская, наша прикольная «малюська». Оставить ее не могли – она уже как частичка нас. Это было бы низко.
Обстановка вокруг в пути не добавляла оптимизма – сгоревшая техника, отстрелянные гильзы. Убитые люди. Но с каждым шагом ужасы оставались все дальше позади.
Время от времени рядом тормозила машина – подвозили кто на пять, кто на десять километров.
— Возле Бердянска нам очень повезло — мы встретили людей, которые ехали в Приморск. Это город в стороне от Бердянска, километров 30, — продолжает Виталий. — Мы там находились три дня. Люди, которые приютили нас, очень хорошо отнеслись – накормили, одели-обули. Это были случайные встречные!
Виталия поразило — маленький тесный Приморск, находясь в окружении городов в оккупации, сохранил украинские настроения. Шествия с украинскими прапорами, митинги и общие молитвы за погибших и воюющих за Украину – обычное дело.
— Это было очень трогательно, — вспоминает Виталий. – И это с учетом, что вокруг Приморска – полный хаос.
Через три дня записались на эвакуационный автобус в Запорожье.
Летний домик во дворе Виталий обязательно отремонтирует. Когда вернется. Фото: личный архив
Тоска по дому
Спустя месяц могут сказать – уже точно отошли от ужасов, которые происходили на их глазах в родном Мариуполе. И физически отдохнули – дорога для не привыкших преодолевать по 30-40 километров в день выдалась тяжелой.
— Мы обосновались в Запорожье, — улыбается Виталий. – Нам повезло – через знакомых нашлась квартира, где мы платим только за коммуналку. Работу тоже нашли.
Но не все так безоблачно, конечно. Вынужденная эвакуация – это не поездка в гости и не желанный переезд в другой город. Необходимость. Каждый день Виталий с Катей и мамой вспоминают Мариуполь – тот, что был, и тот, что есть. И, конечно, тот, что еще будет – возродившийся из пепла, процветающий приморский город металлургов!
— Иногда я впадаю в ступор в Запорожье — у меня здесь нет ощущения постоянства, определенности, и не знаешь, что делать дальше, — грустнеет Виталий. – Это тоска по дому, по хорошему времени, веселым компаниям, вообще родным и близким. Выбраться смогли не все. Кого-то вывезли. С кем-то до сих пор нет связи – и неизвестно, что с ними…
Виталий делится своей болью – эта война забрала его друга, ученика, с которым тренировались и преподавали боевые искусства. Он пошел служить в морскую пехоту незадолго до войны.
— При зачистке ребятами поселка Мирный, это окраина Мариуполя, началась атака. Их накрыло снарядом, осколок попал ему в глаз, и его засыпало, — мрачнеет Виталий. – Мы были очень близки. Очень жалко хлопца… Ему было 18 лет, и его жизнь оборвалась из-за оккупанта.
О гибели друга Виталий узнал уже по приезде в Запорожье – рассказали его сослуживцы. Потом эти ребята попали в плен. Потеря близких или разлука с ними – эта боль занозой сидит в сердце каждого мариупольца.
— В Мариуполе и сейчас остается моя тетя, — продолжает Виталий. — Мы жили мирно, никого не трогали, была стабильная работа, развлечения, хобби, занятия спортом, были планы и желание дальше развиваться…
Около 150 тысяч жителей все еще остаются в Мариуполе. Это треть от всего населения города. Многие из них убеждены – другие украинские города лежат в руинах или полыхают в огне.
— Работает пропаганда, людей убеждают, что соседние украинские города в руинах, а в Запорожье идут бои. Мол, куда вы хотите ехать? – говорит Виталий. – А здесь, мол, мы все отстроим и все будет хорошо…
Оглядываясь, перед тем как покинуть Мариуполь, на двор, Виталий оставил в памяти посеченный осколками родной дом и выбитые оконные стекла. Еще — хвост от мины 120-мм, застрявший аккурат возле его калитки, посредине улицы. Стекла он вставит – делов-то. Правда, придется отстроить летний домик – его разнесло в щепки. Но и это ерунда. Виталий с мамой и девушкой даже не сомневаются – они обязательно вернутся в Мариуполь. Но сделают это тогда, когда над городом вновь будет реять сине-желтый прапор.