Фото: REUTERS/Evgenia Novozhenina
Еще полгода назад российская юрист и правозащитник Анастасия Буракова занималась делами, связанными с защитой свободы слова и собраний у себя на родине. Но несколько месяцев назад девушка уехала в Украину, однако началась война. Сейчас Настя живет за границей, она политический эмигрант, и активно помогает российским и украинским беженцам.
«Мне никогда не было так больно и стыдно за свою страну. Я часто спрашиваю себя, достаточно ли я сделала, чтобы предотвратить эту страшную войну? Путинский режим теперь не только проблема россиян, теперь это глобальная угроза», — говорит Настя.
«КП в Украине» поговорила с девушкой о том, кто может свергнуть Путина, о судьбе журналистки с антивоенным плакатом на «Первом канале», и россиянах, поддержавших войну в Украине.
Рекорд по задержанию инакомыслящих
— Анастасия, самый главный вопрос: весь мир надеется, что из-за войны и санкций в России может поменяться власть — это реально?
— Думаю, многим людям, живущим в других странах, не очень понятны российские реалии. Сегодняшняя обстановка в России принципиально отличается, например, от ситуации в Украине в 2014 году. В Украине были разные финансовые группы влияния со своими медийными ресурсами. В России тоже много олигархов, но, по сути, все они — кошельки Путина, люди из одной группировки. Поэтому сейчас нет никаких сил, которые могли бы поддержать народный протест.
Все скоординированные группы, которые могли оказать более серьезное противостояние, чем просто выйти с антивоенными плакатами — футбольные фанаты или анархисты, — либо давно сидят в колониях, либо работают под ФСБ. В России годами выстраивалась ситуация, в которой нет какой-то действующей силы. Плюс нет никаких финансовых активов в руках неподконтрольных людей. Поэтому у меня отсутствуют иллюзии о том, что власть в России можно сменить через уличные акции.
Что касается недавних антивоенных протестов, они стали самыми массовыми с 1991 года. По числу задержаний в том числе. За первые 10 дней войны с Украиной в России было задержано порядка 15 000 человек. Это рекордная цифра. Однако вышедшие на улицы люди не скоординированы и, не имея какого-то центра, не могут повлиять на уход старой власти. Предполагаю, что власть в России может смениться, но только через внутриэлитный раскол.
— Его там не намечается? Есть ли надежда?
— Западные СМИ уже публиковали материалы о расколе элит. Насколько можно доверять этим источникам, не знаю. Но очевидно, что настроения элит в связи с войной и санкциями неоднородны: нет всецелой поддержки. У людей, которые жили в достатке и имели возможность выезжать за границу, жизнь поменялась очень сильно. Это в первую очередь элиты, которые входят в круг управления страной. Уверена, среди них никакого единства нет. Есть недовольство и непонимание. Возможно, в будущем это выльется в противостояние внутри элит.
— То есть у оппозиционеров сейчас два варианта – либо замолчать, чтобы не посадили, либо уехать из России?
— В свете очередного витка репрессий и новых статей уголовного кодекса вариантов для оппозиции остается не очень много. Каждый принимает решение, исходя из внутренних убеждений и понимания справедливости. Многие, несмотря на большое давление и смену тактики силовиков (ее вектор переместился в сторону применения насилия, белорусизации), продолжают выходить на улицы. Безусловно, это смелые люди, которые не могут молчать по своим убеждениям.
Кто в России поддерживает войну
— Если судить по статистике, войну с Украиной поддерживает довольно большой процент населения РФ. Как вы думаете, эта картина соответствует действительности?
— Не уверена, что статистика говорит правду. Из-за новых репрессивных методов многие люди, которые войну не поддерживают, уклонялись от ответа. Когда им задавали вопрос: поддерживаете ли вы «спецоперацию», многие клали трубку либо отказывались отвечать. Об этом писали те, кто это исследование проводил. В результате мы получаем искаженную статистику. Сегодня открыто о войне с Украиной могут говорить только те россияне, которые ее поддерживают.
Пока не началась охота на ведьм, довольно много людей выступало против «спецоперации». Были петиции от разных профессиональных сообществ, обращения священнослужителей, массовые уличные протесты. Люди массово выходили на улицу до тех пор, пока не появились риски сесть на много лет. С другой стороны, нельзя отрицать, что определенный процент населения войну поддерживает. И это не единицы, а десятки процентов.
— Почему это происходит? Это результат умелой пропаганды?
— Да, пропаганда работает очень мощно. К сожалению, многие получают информацию об Украине только из телевизора и не имеют возможности убедиться в обратном. После начала войны закрыли более 100 независимых медиа, поэтому услышать независимую точку зрения в России крайне сложно. Альтернативное мнение сейчас доносят единицы журналистов, которые работают в телеграме и других соцсетях.
Пропаганда в России очень сильна: с 2014 года украинский дискурс перестал быть созидательным. Из года в год он становился более жестким и сеял ненависть. В итоге вылился в поддержку войны у определенного круга населения.
Но, несмотря на это, подверженные пропаганде люди легко могут изменить свое мнение. Уверена, достаточно начать вещать что-то другое, и через 2 недели эти же люди будут транслировать совсем иную позицию.
— А что вы думаете по поводу русского менталитета, который якобы во всем виноват?
— Люди очень похожи по своей природе, вне зависимости от места проживания. Не бывает идеального общества или людей. Сказывается уровень жизни и образования. Мы не можем утверждать, что в культурном коде россиян заложена глупость, подверженность пропаганде или милитаристский настрой. Вспомним нацистскую Германию. Сегодня немецкое общество одно из самых цивилизованных и культурных в мире. Значит то, что было в прошлом, никак не связано с тем, что у немцев какой-то ген поломан.
На настроения в российском обществе влияет социальный фактор, связанный с низким уровнем жизни. Большинство людей никуда не выезжает и не имеет доступа к качественному образованию. В региональных вузах сложно научиться мыслить критически. Плохо, когда нет возможности увидеть своими глазами другие страны. Это преодолимо, но не за один день.
— То есть никакого «гена рабства» не существует?
— Нет. Сказываются объективные политические условия, в которых живут россияне. Люди видят только то, что им транслируют. И, опять же, те, кто подвержен влиянию российской пропаганды, будут подвержены и влиянию с другой стороны. Зависит от того, что транслировать.
«Марину Овсянникову допрашивали 14 часов»
— А что вы думаете по поводу редактора Марины Овсянниковой, которая появилась с антивоенным плакатом в прямом эфире «Первого канала»?
— Мы ее защищали. Марину Овсянникову допрашивали 14 часов понятные и не очень понятные люди. Основные вопросы были: «Кто вам за это заплатил?» и «Чей это заказ?». Адвокаты Сергей Бадамшин, Олег Елисеев, Антон Гашинский и Анри Цискаришвили работают до сих пор. Следим за делом.
— То есть все-таки это был ее личный порыв?
— Да, Марина уже дала несколько интервью и до этого записывала видео, в котором обосновала свою позицию. Она против войны, и ей стыдно, что приходилось работать на пропаганду. К административной ответственности (30 000 рублей штрафа) ее привлекли как раз за это видео.
— А в связи с тем, что она ворвалась в прямой эфир, еще будет заведено уголовное дело?
— Надеемся, что нет.
— Чем Марина занимается сейчас?
— Она написала заявление об увольнении. Больше на «Первом канале» не работает. Однако из России Марина не уехала: хочет быть полезной в своей стране. К тому же у нее дети. Пока неизвестно, чем она будет заниматься.
«Путин пришел в мой новый дом»
— Почему вы решили уехать из России и чем занимаетесь сейчас?
— Я уехала превентивно: не видела возможностей продолжать свою деятельность, находясь в России. С зимы 2021 года началась масштабная зачистка политического поля, после чего она перекинулась на правозащитные организации, одной из которых руководила я. В отношении меня были подвижки со стороны правоохранительных органов. Решила, что лучше оставаться на свободе и помогать другим, находясь за границей. Так я буду более полезна, чем пребывая в изоляции несколько лет.
— Вам угрожали уголовным делом?
— Это были намеки. Меня опрашивали в рамках материала проверки.
После переезда я обосновалась в Киеве. Мне очень понравилось в Украине, хотела тут остаться жить. Продолжала работать с независимыми российскими медиа, активистами, удаленно занималась правозащитной деятельностью. Но Путин пришел в мой новый дом. У меня его снова нет. По иронии судьбы – опять из-за Путина.
— Чем вы занимаетесь теперь?
— Сейчас я занимаюсь проектом помощи эмигрантам «Ковчег» — это сеть взаимопомощи. Моя команда помогает людям, которые из-за антивоенной позиции подвергаются уголовному и административному давлению.
Помогаем политэмигрантам после отъезда из России. И это точно не те люди, которые поддерживали Путина, а потом вдруг уехали из-за каких-то экономических соображений. И, конечно, если к нам обращаются украинцы или белорусы, мы им не отказываем.
На мой взгляд, за границей сейчас будет формироваться кадровый резерв будущей свободной России. Нам важно сохранить мыслящее сообщество, готовое что-то менять. Люди должны продолжать свою деятельность для того, чтобы наша общая проблема — Путин – быстрее нивелировалась.
Думаю, в дальнейшем проект из гуманитарного трансформируется в более глобальный, и за границей появится сила, которая сможет на что-то влиять. В том числе помогать независимым СМИ в России транслировать нормальное, непропагандистское мнение о войне.
— А с жильем помогаете?
— У нас есть дома для совместного проживания. Мы предоставляем жилье на первые 2 недели. За это время человек сможет отдышаться, найти квартиру и открыть счета. Сейчас свободно около 80 мест в Стамбуле и Ереване. Программисты разработали коливинг-бот, который помогает найти партнера для аренды либо людей, готовых предоставить свое жилье. Такой себе тиндер по поиску жилья. Однако пока не хватает ресурсов, чтобы охватить всех: на сегодняшний день запросов больше, чем возможностей.
— А в антивоенных акциях российские политэмигранты участвуют?
— Конечно! Антивоенные митинги проходят во многих городах. В Стамбуле проходят антивоенные акции. Ребята сами скоординировались, чтобы помогать украинским беженцам. В Ереване наши ребята занимаются сбором гуманитарной помощи для Украины.
— Как вы считаете, война – это надолго?
— До начала войны я не верила в то, что она возможна. Думала, это блеф, шантаж Путина, странная переговорная позиция. Поэтому мне сложно прогнозировать дальнейшую ситуацию. Я очень надеюсь, что война закончится как можно скорее. Чем раньше это случится, тем больше людей останется в живых.
Анастасия Буракова Досье КП
Анастасия Буракова вела дела о восстановлении чести и достоинства по искам УМВД к политику Андрею Пивоварову и газете «Новые известия», RT и Антона Красовского к «Новой Газете» и Леониду Гозману, «повара Путина» Евгения Пригожина к изданиям «Медуза» и «Довод», дела об оспаривании статуса иноагента издания «Медуза», а также журналистов Юлии Ярош и Максима Гликина, дела об административных правонарушениях в отношении журналистов на зимних акциях протеста.